Трансгендеры и адмиреры всех стран, объединяйтесь!
Адмиреры и трансгендеры
Добро пожаловать на информационный ресурс для адмиреров - почитателей трансвеститов, кроссдрессеров и транссексуалов!

•Об адмирерах и трансгендерах• •О транссексуалах/shemale/ladyboy• •О трансвеститах/кроссдрессерах/травести•

•Интересные и полезные cтатьи• •Познакомиться с трансом или адмирером• •Cсылки• •На главную•

Текущее время: 28 мар 2024 12:47

Часовой пояс: UTC + 2 часа [ Летнее время ]





Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 3 ] 
 Хорошо или не хорошо? 
Автор Сообщение
Сообщение Хорошо или не хорошо?
1.

В прихожей хлопнула входная дверь. Как!? Не может быть! Они же сказали, что придут поздно! Сережа заметался, как птица, попавшая в птицеловку: только что была свобода, птица беззаботно чирикала, радуясь жизни, но вот хлопнула дверца западни – и весь прежний мир в одно мгновение рухнул, и ничего уже нельзя изменить.
В прихожей слышались голоса мамы и дяди Коли – такие будничные, голоса из той, прошлой жизни, когда еще не хлопнула дверца птицеловки. Они о чем-то громко разговаривают, смеются. Есть еще несколько секунд, пока они не вошли в комнату, да что успеешь за это время? Чтобы снять платье, надо расстегнуть пуговицы, развязать поясок, а под платьем – лифчик с набитыми тряпками чашечками, панталоны, колготки. В беспорядке лежат мамины вещи, губы в помаде. Нет, без платья еще хуже. Предстать перед матерью и дядей Колей в лифчике, голубых панталонах в цветочек куда стыднее. Да и все равно не успеть стащить с себя платье…
- Что это такое! – вскричала мать, войдя в комнату, - ты зачем мои вещи напялил, ненормальный!
И понеслось! Когда мама ругала Сережу за что-нибудь, он всегда съеживался в страхе, опускал голову вниз, весь как бы прижимался к земле. Крики и оскорбления сыпались и сыпались на него, как камни во время камнепада в горах, и оставалось только одно: молчать и ждать, когда этот словесный камнепад кончится. Иногда он плакал, и это заводило маму еще больше, она обзывала его нюней и девчонкой. Вот и сейчас он заплакал, когда мама после слов «дебил» и «говно такое» заявила, что завтра же наденет на него платье и в таком виде отправит в школу – пусть над ним посмеются.
- Ну что ты, Зина, успокойся, - вдруг прозвучал мягкий голос дяди Коли.
- Что успокойся! Что успокойся! Ты что, не видишь, в каком он виде?
- Да ничего страшного. С мальчиками такое часто бывает, об этом и в журналах пишут. С возрастом это пройдет.
Мама вдруг осеклась. Буря в ее душе еще бушевала, но уже чувствовалось, что пошла на спад.
- Ты же знаешь, тебе нельзя волноваться. Опять будет сердце болеть. Пойдем на кухню.
Дядя Коля увел притихшую, покорную маму на кухню. Он всегда умел ее успокоить во время подобных вспышек вспышек. Через минуту он вернулся в комнату, порылся в аптечке, нашел там пузырек с корвалолом. Уходя, оглянулся, посмотрел на пылавшего от стыда и унижения Сережу и заговорщицки подмигнул ему – дескать, держись. Сережа посмотрел на него жалким, затравленным взглядом.
Через кухонную дверь слышался спокойный, будничный разговор. Они будто забыли о происшедшем. Сережа наконец переоделся, сложил мамины вещи на ее полку в шкафу. Раньше, беря ее вещи, старался запомнить, где что лежало, и как было свернуто, и когда возвращал на место, старался сложить так же, чтобы мама не догадалась, что он их брал. Теперь это уже не имело значения – уложил как попало. Все равно мама все знает, и нет смысла скрывать. Все кончено, жизнь его погублена навеки. Еще сегодня днем, сидя на опостылевших уроках в школе, он не понимал, какое это счастье – ходить в школу, делать дома уроки и не испытывать стыда от сознания своего ничтожества. Теперь все это в прошлом. Как он будет жить с этим стыдом дальше? Ах, лучше бы совсем не жить. Или уехать куда-нибудь далеко-далеко.
Лежа ночью в постели, Сережа мечтал о том, как он умрет, и мама будет плакать. С этими мыслями он и уснул.

2.

Прошла неделя, и ничего ужасного за это время не случилось. Сережа все так же томился на уроках, кое- как делал домашнее задание, смотрел телевизор, перечитывал «Тома Сойера». Больше всего ему нравилась глава, где Том объясняется в любви Бэкки Течер. Волновала картинка, где была нарисована Бэкки – в великолепном платьице с пышным подолом и оборками по низу, из которого выглядывали панталончики. От этой картинки в душе было томление, одновременно и мучительное, и приятное, хотелось чего-то, а чего – он и сам не знал, но сильно-сильно хотелось.
Мама за всю неделю его ни разу не ругала, но он по опыту знал, что когда-нибудь и, как всегда неожиданно, она набросится на него с криками и оскорблениями и, может быть, даст ему по затылку. Пока же все было тихо.
Однажды она ушла по какому-то делу к подруге, Сережа с дядей Колей остались дома одни. Сережа все еще стеснялся дядю Колю, но постепенно к нему привыкал. Отца своего Сережа никогда не знал, и с тех пор, как себя помнил, у мамы сменилось трое мужчин, дядя Коля был четвертым. Первых двух он помнил смутно, помнилось, как дядя Алеша, второй мамин сожитель подарил ему лошадку. В целом же они мало обращали на мальчика внимание, и он своим детским сердцем чувствовал, что он им не мешал, но и нужен не был. Третий сожитель, дядя Саша, запомнился Сереже человеком неразговорчивым, угрюмым, и Сережа его боялся, хотя тот его никогда не ругал – не то, что мама. Ее взрывной как порох характер причинял Сереже немало страданий – когда она его ругала и когда скандалила до истерик со своими сожителями.
Дядя Коля был другой. Тихий, всегда спокойный. Голос его был мягкий, ласковый, манеры какие-то не мужские, хотя и не сказать, чтобы женские. Он не был похож ни на одного из тех мужчин, которых Сережа знал. Чем-то он напоминал дядю Тома из «Хижины дяди Тома», только не был негром, а наоборот, кожа у него была белая, а не смуглая, как у мамы. Сережа перед ним тоже робел, но это была другая робость. В этой робости не было страха, она была похожа на чувство, которое он испытывал к однокласснице Свете Галкиной. Перед ней он робел, а если случалось о чем ни будь поговорить, на него накатывало сильное волнение.
Итак, мама ушла к подруге, и в доме Сережа с дядей Колей были одни. Наспех сделав уроки, Сережа читал «Тома Сойера» - о том, как том и Беки заблудились в пещере:
« - Том, я ужасно хочу есть.
Том вытащил что-то из кармана.
Помнишь? – спросил он.
Бекки слабо улыбнулась:
- Это наш свадебный пирог, Том.
- Да… Я хотел бы, чтобы он был величиной с бочонок, потому что больше у нас ничего нет.
- Я спрятала его на пикнике, хотела положить под подушку, чтобы мы увидели друг друга во сне… Так всегда поступают большие!»
Сережа прервал чтение и в который раз посмотрел на картинку в книге. Том и Беки были нарисованы сидящими рядом на камне в темной пещере, слабо освещенной светом свечи. Том обнимал Бекки, а она, в своем великолепном платьице с оборками, из-под которого были видны ее ножки в панталончиках, прижалось к нему, склонив головку с косичками, и плакала. И снова его охватило непонятное томление, одновременно и сладкое, и мучительное. Ему хотелось быть героем этой книжки, но не Томом, а Бекки – в платьице с оборочками, панталончиках и с косичками и вот так же прижаться к груди мальчика и чувствовать на плече его руку. Мечтать об этом стыдно, позорно, об этом нельзя мечтать мальчику – но так волнительно и приятно мечтать об этом! После недавнего скандала он дал себе слово навсегда прекратить все это – надевать мамины вещи, мастурбировать, и действительно не прикасался к маминым вещам, не одевал их, хотя возможности для этого были, и гнал любые запретные мысли. Это далось ему удивительно легко, и он уже поверил, что навсегда избавился от наваждения, но вот неожиданно накатило опять, и оказалось, что ничего не ушло, не исчезло, а только спряталось где-то в укромном уголке его души, и теперь снова вылезло и заговорило в полный голос. Вспомнилась сцена объяснения в любви в начале книги – самая любимая. Он раскрыл книгу на нужной странице и в который раз выборочно перечитал:
«Том опять начал писать на доске, пряча написанное от Бекки. Но теперь она перестала стесняться и попросила показать, что там такое.
Том отговаривался:
— Право же, тут нет ничего!
— Нет, есть!
— Нет, нету; да вам и смотреть-то не хочется.
— Нет, хочется! Правда, хочется. Пожалуйста, покажите!
— Вы кому-нибудь скажете.
— Не скажу, честное-пречестное-распречестное слово, не скажу!
— Никому, ни одной живой душе? До самой смерти?
— Никому не скажу. Покажите же!
— Да ведь вам вовсе не хочется…
— Ах, так! Ну, так я всё равно посмотрю!
И своей маленькой ручкой она схватила его руку; началась борьба, Том делал вид, будто серьёзно сопротивляется, но мало-помалу отводил руку в сторону, и наконец открылись слова: «Я вас люблю!»
— Гадкий! — И девочка больно ударила его по руке, однако покраснела, и было видно, что ей очень приятно…»

«-Слушай-ка, Бекки, была ты когда-нибудь помолвлена?
— А что это такое?
— Ну, помолвлена, чтобы выйти замуж?
— Нет.
— А хотела бы?
— Пожалуй… Не знаю. А как это делается?
— Как? Да никак. Ты просто говоришь мальчику, что никогда ни за кого не выйдешь замуж, только за него, — понимаешь, никогда, никогда, никогда! — и потом вы целуетесь. Вот и всё. Это каждый может сделать!
— Целуемся? А для чего целоваться?
— Ну, для того, чтобы… ну, так принято… Все это делают.
— Все?
— Ну да, все влюблённые. Ты помнишь, что я написал на доске?
— Д-да.
— Что же?
— Не скажу.
— Так, может, я скажу тебе?.
— Д-да… только когда-нибудь в другой раз.
— Нет, теперь.
— Нет, не теперь — завтра.
— Нет-нет, теперь, Бекки! Ну, пожалуйста! Я потихоньку, я шепну тебе на ухо.
Видя, что Бекки колеблется, Том принял молчание за согласие, обнял девочку за талию, приложил губы к самому её уху и повторил свои прежние слова. Потом сказал:
— Теперь ты мне шепни то же самое.
Она долго отнекивалась и наконец попросила:
— Отвернись, чтобы не видеть меня, — и тогда я скажу. Только ты никому не рассказывай, — слышишь, Том! Никому. Не расскажешь? Правда?
— Нет-нет, я никому не скажу, будь покойна. Ну, Бекки?
Он отвернулся, а она так близко наклонилась к его уху, что от её дыхания стали трепетать его кудри, и прошептала застенчиво:
— Я вас… люблю!
Потом вскочила и принялась бегать вокруг скамеек и парт, спасаясь от Тома, который гонялся за ней; потом забилась в угол и закрыла лицо белым передничком. Том схватил её за шею и стал уговаривать:
— Ну, Бекки, теперь уж всё кончено, — только поцеловаться. Тут нет ничего страшного, это пустяки. Ну, пожалуйста, Бекки!
Он дёргал её за передник и за руки.
Мало-помалу она сдалась, опустила руки и подставила ему лицо, раскрасневшееся от долгой борьбы; а Том поцеловал её в алые губы и оказал:
— Ну, вот и всё, Бекки. Теперь уж ты никого не должна любить, только меня, и ни за кого, кроме меня, не выходить замуж, никогда, никогда и во веки веков! Ты обещаешь?
— Да, я никого не буду любить, Том, только тебя одного и ни за кого другого не пойду замуж. И ты, смотри, ни на ком не женись, только на мне!»

Какая волнующая сцена! Сережа знал, что в жизни так не бывает, и настоящие девочки и мальчики никогда ничего подобного не скажут и не сделают, а как было бы здорово, если бы это произошло с ним, и чтобы он был не мальчиком, а девочкой, и чтобы ему мальчик написал и прошептал «Я вас люблю» и поцеловал в губки… Сереже снова захотелось плохого и, не смотря на данное самому себе слово, он просунул руку в брюки, в трусы…
Вдруг в дверь его комнатки осторожно постучали (Сережа торопливо вытащил руку из трусов), и появилась голова дяди Коли.
- Не помешаю? – спросил он своим мягким и теплым, как разогретый в руках пластилин, голосом.
Сережа сделал головой отрицательный жест: «Нет, не помешаете». Он был рад дяди Колиному визиту, хотя и удивлен. Дядя Коля спросил:
- Что ты читаешь?
Вместо ответа Сережа, заложив пальцем страницу, закрыл книгу и показал обложку.
- О, «Том Сойер!» Хорошая книга, хорошая. Я тоже в детстве ее любил. Наверно, раз пять перечитывал.
Сереже стало тепло от того, что взрослый человек интересуется тем, что он читает, и вдвойне приятно, что у них, оказывается, общие вкусы. Мама никогда не интересовалась, что Сережа читает, а порой и ворчала: «Что ты все сидишь с книжками, как запечный таракан! Шел бы на улицу, погулял». Сама она книг никогда не читала и относилась к ним чуть ли не с презрением, как к баловству.
- Я хочу тебе кое-что показать.
Дядя Коля протянул Сереже стопочку фотографий. Сережа удивился, протянул руку, и вдруг, еще ничего не поняв, почему-то задрожал от внезапно охватившего его волнения. На первой фотографии была запечатлена девочка лет четырнадцати, снятая в полный рост. Она стояла где-то на природе, кажется, в лесу на поляне и улыбалась. Лицо девочки показалось Сереже странно знакомым. И вдруг…Не может быть! Сережу, как большой тяжелой волной, накрыло волнение, руки нервно задрожали.
- Узнаешь? – в голосе дяди Коли слышались лукавый нотки. Даже не видя его лица, Сережа чувствовал, что он улыбается. От шока Сережа не в силах был выдохнуть из себя «Да».
Да, это был он, дядя Коля. Он стоял в легком летнем платье с открытыми плечами и руками, голова повязана косыночкой, на шее бусы, под платьем рельефно проступали большие груди. Талия для девочки широковата, но это его не портило, ведь и у девочек бывают широкие талии. Зато из-под подола платья выше колен видны были чуть полноватые по-женски стройные ноги.
- Ну как? – спросил дядя Коля, я снова в его голосе чувствовалась лукавая улыбка.
Сережа опять не смог ответить. Все также трясущимися руками он вытащил следующий снимок – на нем дядя Коля-девочка все в том же наряде стоял в центре компании девочек одного с ним возраста, две справа от него и две слева. У всех на лицах застыли счастливые улыбки, все держали друг друга за талии. Чувствовалось, что дядя Коля не случайно в этой компании, что он здесь свой – точнее, своя. На третьем снимке дядя Коля снят на том же месте с одой из девочек. Они стоят, взявшись за руки и склонив друг к другу головы – две подружки.
- Я тоже в детстве любил одеваться девочкой, - сказал дядя Коля, - Только я не мамино надевал, а сестры. У меня была старшая сестра, она меня и приучила наряжаться. А потом появились подружки из нашего класса. На этих фотках я с одноклассницами. Мы тогда в конце учебного года ездили на природу, там меня девчонки нарядили и сфотографировали. Я так и проходил в платье всё время до отъезда, в лесу ведь никто не видит. Весело было, девочки потом долго вспоминали… Так что ты не переживай, ничего плохого в том, что ты тогда сделал, нет. Конечно, рассказывать об этом никому не нужно, и мамины вещи больше не бери. Если хочешь, я пока оставлю тебе эти фотки, только хорошенько их спрячь и маме не показывай. Она не поймет, а мы с тобой только наживем неприятностей. Пускай это будет наш с тобой секрет. Помнишь в мультфильме: «Куда идем мы с пятачком – большой-большой секрет» Ну, читай, не буду тебе мешать.
И дядя Коля вышел из комнаты, оставив потрясенного Сережу одного с фотографиями в руках.

3

Во всю длину комнаты поминный стол, зеркало занавешено белой простыней. На телевизоре фотография Зинаиды в рамке, рядом лампадка с горящим огоньком, как живая оранжевая ягодка. Рядом тарелка, на ней треугольный кусок пирога, в стакане водка (хотя при жизни Зинаида не пила – не позволяло здоровье). На фотографии она совсем молодая, улыбающаяся.
Поминки подходят к концу, и большинство пришедших на похороны уже отобедали и ушли домой. Сестра Зинаиды Татьяна, как положено, в черном траурном платке. Спросила у сидящего рядом Николая:
- Ну что, Коля, как дальше жить собираешься?
Он пожал плечами:
- Да планов еще никаких нет. Там видно будет.
- А про Сережу как мыслишь?
- А что Сережа? Будем жить вместе.
- Я вот что решила: возьму его к себе. Ты еще молодой, тебе семью заводить надо, а я все-таки родная тетка.
- Нет, хватит, - лицо Николая стало задумчивым, - я уже три раза был женат: дважды развелся, один раз овдовел. Видно, не судьба мне быть мужем. Давно мечтал о сыне, и вот Сережа… он мне как родной сын. Усыновлю его по всей форме, а уж воспитать его и обеспечить сумею – я хорошо зарабатываю. А у тебя своих трое, да и зарабатываете вы с мужем не шибко.
- Оно, конечно, верно, какие у нас заработки. Ну а если вдруг жениться надумаешь?
- Вряд ли.
- Ну, гляди. Человек ты добрый, заботливый. Образованный – Сережке будет у кого ума набраться. И зарплата у тебя – дай бог каждому. А если что нужно будет – так я всегда помогу. Ты не стесняйся, обращайся.
- Спасибо, Таня, обращусь. А ты не забывай нас, приходи в гости.
- Приду. И вы приходите. Мой Сашка всегда к тебе с уважением…

4

Жизнь постепенно налаживалась. Боль утраты медленно, но неуклонно затухала, как затухает свет театральной люстры перед тем, как раскроется занавес, чтобы зрители погрузились в какую-то иную жизнь, не похожую на ту, которой он привык жить. К годовщине смерти мамы Сергей освоился в новой жизни. Он вырос, вытянулся вверх. Через месяц ему должно было исполниться четырнадцать, и гормоны делали своё дело, и кровь в жилах бродила как молодое вино.
Однажды, придя из школы, Серёжа был ошарашен. Дядя Коля был дома, но не это его удивило - он знал, что у того был отгул. Его потряс внешний вид отчима: на нём были голубая мамина кофта и юбка, под кофтой проступала женская грудь, на голове светлый парик с волосами до плеч, ноги в колготках, губы ярко накрашены. От изумления Серёжа не знал, что сказать. Заговорил дядя Коля:
- Вот, знаешь, решил вспомнить молодость. Ты не против?
В женской одежде он совсем не походил на женщину, вид у него был совершенно нелепый, балаганный. Ноги в колготках цвета кофе с молоком были по-мужски кривые. Отсутствие женской талии и бёдер, руки с большими мужскими кистями, скуластое мужское лицо – зрелище было даже не смешным, а скорее неприятным.
- А у меня для тебя подарок ко дню рождения – сказал он.
- Так ведь не скоро ещё.
- Ничего, я сейчас подарю – заранее. Закрой глаза.
Что бы это могло быть? Никакой догадки не было. Вид у дяди Коли был сияющий, торжествующий, словно он хотел сказать: «Ну, я тебе сейчас такое подарю – ахнешь!» Серёжа закрыл глаза. Он слышал, как знакомо пискнула дверца шифоньера, потом дядя Коля чем-то шуршал. Любопытство всё разгоралось.
- Не открывай, не открывай, ещё не готово, - услышал он голос дяди Коли.
Потом после паузы:
- Готово! Открывай.
Серёжа открыл глаза – и его будто тяжёлой волной накрыло, руки в волнении затряслись. Дядя Серёжа стоял в своём нелепом наряде, только без парика, торжествующе улыбался и держал в руках … девчоночье платье! Голубое, всё в кружевах, нарядное, как торт. Не платье, а мечта, воплощение женственности, волнующее и завораживающее.
- Это тебе, - сказал дядя Коля, затем показал рукой на стол, - И это тебе.
На столе лежал парик, который только что был на дяде Коле и целый натюрморт их девичьего белья: трусики, бюстгальтер, колготки. Бюстгальтер бугрился двумя округлыми холмами.
- Поздравляю тебя со скорым днём рожденья. Расти большая, красивая и умная.
У Серёжи в голове был густой туман и головокружение, грудь дышала глубоко, и при каждом вздохе всё внутри замирало.
- Давай, примерь скорее – может, не подойдёт.
Серёжа был не способен что-либо сделать. Ему казалось, что головокружение закрутит его, утянет в водоворот, и он потеряет сознание. Видя, что Серёжа в ступоре, дядя Коля взялся за дело сам. Он снял с Серёжи одежду всю одежду, и вот уже мальчик стоял перед ним обнажённый, и его бил озноб. Дядя Коля просил его поднять то одну, то другую ногу, натянул до талии розовые полупрозрачные трусики, застегнул на спине девчоночий бюстгальтер. При этом у дяди Коли дрожали руки и было заметно, что он силится скрыть волнение. Спустя несколько минут Серёжа стоял в платье с открытыми плечами и небольшом декольте, белоснежных колготках и парике и чувствовал приятное касание волос на плечах и обнажённой части спины. Всё так же дрожащими руками дядя Коля заплетал волосы парика в две косички, украшая их большими белыми бантами.
Серёжа с наслаждением ощущал на себе яркое, прекрасное, женственное и ему казалось, что он уже не мальчик. Но и девочкой он себя тоже не чувствовал. То, что на него было надето дрожащими руками дяди Коли, было великолепно, но это было всё же не его, он обладал этим не по праву, и было особенно волнительно сознавать, что это не по праву надетое, тем не менее было его, собственное. И это платье, и бельё, и колготки не надевала ни одна девочка, это куплено специально для него и принадлежало ему так же, как его мальчишечьи рубашки и брюки.
Дядя Коля подвёл его к зеркалу:
- Ну, смотри.
Серёжа был поражён: он и не подозревал, что платье и парик его так преобразят, не ожидал, что в девичьем наряде он так похож на девочку. Он оглядывал себя, трогал руками платье, грудь, косички.
- Мне бы твои годы, - сказал дядя Коля. – в моём детстве у меня таких платьев не было. Да и никаких не было. Мне их мои подружки одалживали…

5

Больше дядя Коля ни разу не переодевался в женское. Серёже он объяснил так:
- Это я для тебя оделся, чтобы ты не смущался. А то я спросил однажды: может, тебе хочется надеть девочкино. Ты смутился и ответил «нет», но по тому, как ты ответил, я понял, что «да», только стыдно признаться. Вот я и подумал: может, тебе так легче будет. Ну и вырядился – за компанию. А мне это давно уже не нужно. Ты вон в платье такая милашка, а мне на себя в зеркало смотреть противно – не женщина, а шут гороховый в бабьих тряпках.
Серёжа зарделся от слова «милашка»: было одновременно и стыдно, и приятно, и не поймёшь, чего больше – стыда или приятности. Кажется, и того, и другого поровну. И всякий раз, одеваясь при дяде Коле девочкой, испытывал эти два противоположных чувства. Но с каждым разом чувства стыда и неловкости оставалось всё меньше, и всё привычнее и комфортнее он чувствовал себя в образе девочки. После школы он шёл домой – и всё в нём трепетало и замирало от предвкушения радости, которую он получал от переодевания. Скорее, скорее – вот и подъезд. Как медленно ползёт лифт, как долго не открываются его двери! В прихожей торопливо сбрасывал с ног обувь, бежал к шифоньеру, по дороге снимая с себя одежду. Открывал шифоньер – и начиналось волшебство превращения. Девичий гардероб был у Серёжи богатый, дядя Коля денег не жалел – из тех, что он получал от квартирантов, которым он сдавал свою старую, холостяцкую квартиру.
Серёже уже мало было просто быть дома в платье, в нём делать уроки, смотреть телевизор, общаться с дядей Колей. Хотелось чего-то большего, но не понятно было, чего. В любимом Серёжином фильме «Армия Трясогузки снова в бою» мальчик Мика переодевается девочкой, и у него есть кукла. Серёжа попросил у дяди Коли куклу и попробовал с ней играть: качал её, кормил из ложечки, целовал – но это не принесло ему удовлетворения. Да в четырнадцать лет и настоящие девочки в куклы уже не играют. Мика в фильме вяжет – может, попробовать вязать? Нет, всё не то. Девочки помогают мамам по дому – Серёжа стал мыть полы, прибираться в квартире, стирать в стиральной машине – и это занятие ему понравилось.

6

Дядя Коля говорил не раз, что к собственному переодеванию он равнодушен, однако Серёжа чувствовал, что он не равнодушен, когда переодевался сам Серёжа. Дядя Коля старался с переодетым Серёжей казаться спокойным, деловитым и равнодушным, но шила в мешке не утаишь. За наигранным равнодушием проступал явный интерес к одевиченному Серёже, и не раз бывало, что случайно повернувшись к дяде Коле лицом, он заставал устрёмлённый на него взгляд, который тот сразу отводил в сторону. Серёже было лестно нравиться дяде Коле как девочка, и быть девочкой при нём было гораздо приятнее, чем когда он был на дома один. Серёжа и не подозревал, что в эти минуты он и в самом деле был девочкой. Девочкой, которая впервые начинает осознавать свою женскую природу, свою власть над сильным полом - будь то сверстники или взрослые мужчины. Дядя Коля любил делать Серёже маникюр и педикюр, накладывать на лицо макияж, и было приятно и лестно, что за ним ухаживает взрослый мужчина. И приятно, когда Дядя Коля называл его Таней и говорил о нём в женском роде. Но сам он почему-то не мог сказать о себе «я пришла», « я сварила суп» - просто не поворачивался язык, и он старался строить фразы так, чтобы, говоря о себе, избегать женских окончаний глаголов, хотя охотно откликался на «Таню».

7

Прошло два с половиной года. Серёжа из четырнадцатилетнего подростка превратился в стройного шестнадцатилетнего юношу. Однажды дядя Коля ушёл к знакомым на день рожденья. Серёжа почитал немного, повертелся перед зеркалом в новом платье, посмотрел телевизор. Часов в одиннадцать позвонил дядя Коля и сказал, что вернётся поздно, добавил: «Ложись спать без меня и не беспокойся – я доеду на такси». Серёже показалось, что голос у дяди Коли был не трезвый. Странно: он никогда не пил и не любил пьяных. В первом часу Серёжа проснулся, услышав, что вернулся дядя Коля. Был слышно, как дядя Коля прошёл на кухню покурить перед сном, потом осторожно прошёл в зал, под тяжестью его тела скрипнула кровать. Он поворочался немного и затих. Мягкая дрёма снова окутала Серёжино сознание, и он заснул.
Вдруг он проснулся от странного чувства: ему показалось, что рядом с ним кто-то лежит и мягко и нежно поглаживает его спину в ночной рубашке. Дядя Коля? Зачем?! Чувство изумления неожиданно сменилось чувством небывалого блаженства. Может, это только сон? Если да, то сон прекрасный, и не хотелось, чтобы он прекращался. Дядя Коля притянул Серёжу к себе и стал целовать его в губы. От его губ пахло вином и табаком, но Серёже это не было неприятно. Его ещё никто не целовал в губы, и сейчас ему казалось, что он погружается в сладкую глубину. Дядя Коля между тем стал гладить Серёжино тело под ночнушкой (Серёжа спал всегда без трусиков) и шептал, задыхаясь: «Девочка моя, Танюша моя, кошечка моя, солнышко моё, как я люблю тебя!» Серёжа был ошарашен. Не помня себя, он вскочил с кровати, убежал в ванную и закрылся. Прислушался: за дверью было тихо. Через несколько минут послышались шаги дяди Коли. Серёжа напрягся: будет стучать в дверь, просить, чтобы открыл? Да нет – послышалось, как скрипнула кровать. Значит, лёг. Серёжа подождал несколько минут и крадучись прошмыгнул в свою комнату. Сердце стучало.

8
На другой день было воскресенье. Когда дядя Коля вошёл на кухню, Серёжа готовил завтрак. Вид у дяди Коли был помятый и какой-то пришибленный – Серёжа никогда его таким не видел.
- Ты это… Прости меня за вчерашнее.
Серёжа почему-то опустил голову, будто это он был виноват, и покраснел.
- Сам не понимаю, что на меня нашло. Вот до чего проклятая водка доводит! Я ведь не пью, ты знаешь, а вчера хозяева настырные попали, чуть ли не силой заставили. А мне с непривычки много ли надо? – дядя Коля вздохнул:
- Мне сейчас так стыдно, так погано на душе, что жить не хочется! Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Серёжа поднял голову, посмотрел в убитое стыдом и раскаянием лицо дяди Коли, и глаза их встретились. Впервые за всё время их знакомства они смотрели друг другу в глаза. Серёже было жалко дядю Колю, захотелось его утешить.
- Я, наверно, напугал тебя вчера. Сильно?
Всё так же не отводя влюблённых глаз, Серёжа сказал:
- Нет, что ты, я совсем не испугалась.
Как-то само собой получилось, что он впервые назвал дядю Колю на «ты» и впервые сказал о себе в женском роде.
Вечером, лёжа в постели в своей комнате он прислушивался к звукам в зале. Было тихо… Вот если бы опять… От такой мысли в его груди сладко замирало… Что бы Серёжа стал делать? Наверно, опять бы испугался и убежал в ванную. И всё же…
Он представил себе, как рядом с ним лежит большое ласковое тело, и опять, как вчера, он от этой мысли погрузился в сладкую истому. С этим чувством и уснул…

9

Прошёл ещё год. Вечером, как всегда после близости, сидели на кухне и курили. Сквозь полупрозрачную ткань пеньюара соблазнительно просвечивало голое тело Серёжи.
- Сегодня ты был на высоте, - сказал он, затягиваясь сигаретой.
Николай сидел, подперев голову рукой, погрузившись в свои мысли, и кажется, мысли эти были не весёлые.
- Ты что такой недовольный? Тебе не понравилось? – спросил Серёжа озабоченно.
- Да нет, не то…
- А что же?
- Я в последнее время часто думаю… Я всегда об этом думал, а в последнее время особенно. Думаю: а хорошо ли я делаю?
- Что делаешь?
- Да вот всё это. «Шакал я паршивый, всё ворую, ворую…»
- Да что с тобой сегодня?!
- Это не сегодня, это во мне с самого начала было. А в последнее время особенно.
- Может, ты разлюбил меня?
- Ну что ты, как я могу тебя разлюбить! Не то, Сергей…
- Не Сергей, а Таня, - поправил Серёжа.
- … Таня. Понимаешь, я ведь испортил тебя, погубил.
- Здрасьте! Как это погубил?
- Ты ведь без меня не был таким.
- Такой! – снова поправил Серёжа. – вот что я скажу тебе. Я всегда была такой. Еще мальчишкой, когда мама жива была, я была влюблена в тебя и фантазировала, как будто мы муж и жена. Каких только историй я не сочиняла про нас с тобой! К маме тебя ревновала. Так что выбрось эти мысли из головы. Я тебе благодарна. Я всегда была женщиной – только, может, пряталась от понимания этого, скрывала от самой себя. А ты помог мне стать собой. Когда я прихожу домой из института, снимаю с себя эту постылую мужскую одежду и переодеваюсь в женское, я становлюсь сама - будто солнышко выглянуло в хмурый день.
- И всё-таки быть геем… как-то нехорошо.
- Я не гей, я – женщина, любимая и любящая жена. Когда ты смотришь на меня влюблёнными глазами, когда целуешь меня, говоришь ласковые слова, входишь в меня – я в раю. Жениться? Насмотрелась я на эти «нормальные» семьи. Дрязги, ссоры, не желание понять друг друга. Спасибо, не надо мне такого «счастья». У нас, может быть, самая счастливая семья в целом городе. Об одном только жалею: не могу родить тебе ребёнка. …Хорошо – не хорошо. Нашел о чём печалиться. Хорошо!
Николай глубоко вздохнул:
- Ой, не знаю, не знаю…
Серёжа встал и подошёл к своему мужу (полы его пеньюара распахнулись, обнажая его голое тело) и, нагнувшись, впился в его губы долгим страстным поцелуем.


09 дек 2016 11:55
Профиль Отправить email
Сообщение Re: Хорошо или не хорошо?
Любавина Катя писал(а):
Хорошо или не хорошо?Отличный рассказ. Человек нашёл себя в жизни и очень счастлив, а, это самое главное.
1.


07 апр 2017 19:33
Профиль Отправить email
Сообщение Re: Хорошо или не хорошо?
Думаю, что в рассказе сложилось, как нельзя лучше.


25 мар 2021 02:00
Профиль Отправить email
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 3 ] 

Часовой пояс: UTC + 2 часа [ Летнее время ]



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
   

Форма обратной связи с Администрацией


© 2008-2024 trans-admirer.ru




Powered by phpBB © phpBB Group.
Designed by Vjacheslav Trushkin for Free Forums/DivisionCore.
Вы можете создать форум бесплатно PHPBB3 на Getbb.Ru, Также возможно сделать готовый форум PHPBB2 на Mybb2.ru
Русская поддержка phpBB