Трансгендеры и адмиреры всех стран, объединяйтесь!
Адмиреры и трансгендеры
Добро пожаловать на информационный ресурс для адмиреров - почитателей трансвеститов, кроссдрессеров и транссексуалов!

•Об адмирерах и трансгендерах• •О транссексуалах/shemale/ladyboy• •О трансвеститах/кроссдрессерах/травести•

•Интересные и полезные cтатьи• •Познакомиться с трансом или адмирером• •Cсылки• •На главную•

Текущее время: 28 мар 2024 18:41

Часовой пояс: UTC + 2 часа [ Летнее время ]





Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 6 ] 
 Тайские исТ*ории 
Автор Сообщение
Сообщение Тайские исТ*ории
ХОРОШИЕ ДЕВОЧКИ ПОПАДАЮТ НА НЕБЕСА, ПЛОХИЕ В ПАТТАЙЮ


--- вы должны быть зарегистрированным пользователем, чтобы прочитать это содержимое ---


14 сен 2013 19:56
Профиль
Сообщение Re: Тайские исТ*ории
КЛАСС!!! Эля отличный рассказ.


18 сен 2013 09:08
Профиль Отправить email
Сообщение Re: Тайские исТ*ории
nika5m, спасибо, приятно! Рада, что ты прочла. :)


18 сен 2013 13:01
Профиль
Сообщение Re: Тайские исТ*ории

--- вы должны быть зарегистрированным пользователем, чтобы прочитать это содержимое ---


08 янв 2014 15:42
Профиль
Сообщение Re: Тайские исТ*ории
Не забываем читать цикл "Тайские истории". Немного о себе: жива, здорова вопреки пожеланиям некоторых "доброжелателей." :by:

--------Добавлено спустя 9 минут 53 секунды ---------


Кое-что из старенького, но на этом ресурсе не публиковавшегося:



--- вы должны быть зарегистрированным пользователем, чтобы прочитать это содержимое ---


08 дек 2015 20:43
Профиль
Сообщение Прыжок с крыши в крапиву
В основе реалистического произведения часто лежит какой-то реальный случай или факт, послужившие толчком к
написанию. В основе моих рассказов тоже реальные факты. Так, мужская школа, подобная той, что описана в рассказе «Прыжок в крапиву с крыши», действительно существовала в начале 90-х годов в нашем городе, и там действительно был драматический кружок, где мальчики играли женские роли, а в советское время я по телевизору краем уха слышал о драмкружке в мужском ПТУ. Ни об этой школе, ни о ПТУ я почти ничего не знаю, так что все в рассказе мне пришлось додумывать самому. Однако мне очень пригодились рассказы трансов о своем детстве (в основном тексты на английском), которые я во множестве насобирал в интернете, и то, что написано в рассказе, является творческим обобщением информации, которую я добыл из тех воспоминаний. В основу рассказа «На пользу» положена реальная история одного американского транса, которую он рассказал о себе в интернете. И, наконец, у персонажей реалистического произведения часто есть прототипы – реальные люди, с которыми автор был знаком лично либо слышал о них. И бывает, что не один прототип, а несколько, в которых автор увидел нечто общее, типичное и на этой основе создал обобщенный образ, в котором определенные читатели могут узнать себя либо своих знакомых. Своих персонажей я тоже не выдумывал, а брал из жизни и мог бы назвать конкретных людей, которые стали отправной точкой для создания моих литературных фантомов.

Чтобы открыть терапевтическую магию театра, мы
должны войти в театр нашей собственной души и сыграть
роль в собственной космической драме, позволяя вечности
мифа проникнуть в нашу повседневную жизнь.

Пол Ребиллот,
американский гештальт-терапевт


1

В пятницу на большой перемене в класс вошла учительница по пению Елена Ивановна. Оглядев класс, нашла глазами Женю и подошла к нему:
- Мне надо с тобой поговорить. Выйдем в коридор.
В коридоре встали возле окна.
- Ты читать любишь? – начала она издалека.
- Люблю.
- А Гайдара «Тимур и его команда» читал?
- Кино смотрел.
Женя таких книг не читал. Он зачитывался «Тремя мушкетерами», фантастикой Беляева, а в этом году увлекся стихами Есенина.
- Кино, значит? Это тоже не плохо, имеешь представление. Ты знаешь, что в этом году в январе Гайдару исполняется девяносто лет?
- Нет, не знаю, - ответил Женя, все еще не догадываясь, к чему клонит училка.
- Так вот, к этому юбилею мы в нашем школьном драмкружке решили поставить спектакль по этой книге. Ты хотел бы в нем участвовать?
Женя почувствовал, как в груди у него возникло то ощущение, какое бывало перед тем, когда должно было произойти что-то очень приятное и волнительное – чаще всего это бывало тогда, когда Женя, оставаясь дома один, собирался надеть что ни будь из маминой одежды. От предвкушения предстоящего запретного удовольствия внутри грудной клетки у мальчика сладко щекотало и замирало. Вот так же замирало летом на даче, когда он стоял на деревянной вышке, которую соорудили старшие мальчишки на речке, и собирался прыгнуть. Так он тогда и не решился прыгнуть, а соседка по даче Машка, в весёленьком голубом купальнике, с радостным визгом сигала вниз «солдатиком» и выныривала из воды мокрая и счастливая.
Еще бы не хотеть! Женю еще с детского сада волновали всякие действия, связанные с переодеваниями – новогодние карнавалы, праздничные утренники. Было что-то притягательное, магическое в том, чтобы надеть одежду, которую в обычной жизни не носят и как бы стать кем-то другим. Однажды на новогоднем утреннике в детском саду он был петрушкой. Его одели в яркий сатиновый костюм, наполовину красный, наполовину зеленый, высокий бумажный колпак и накрасили щеки. Маленькому Жене было и волнительно быть петрушкой, и стыдно – он боялся, что дети будут его дразнить. Но его не дразнили.

Разговор о драмкружке уже был в начале учебного года. Елена Ивановна прямо во время уроков собрала в актовом зале Женю и несколько других мальчиков, которые, как и он, были новенькими, только в этом году пришедшими из других школ. Шел 1994 год, под руководством Ельцина дружно ломали «тоталитарный режим» – в промышленности, искусстве, науке, везде, где разрешено было ломать, а разрешено было везде. Не остались в стороне и педагоги: институты стали высокопарно именовать университетами, ПТУ – лицеями, суворовские училища – кадетскими корпусами, школы – гимназиями. Как грибы после дождя всюду возникали школы для мальчиков, школы для девочек, воскресные христианские школы и был даже институт благородных девиц. После развода с Жениным отцом и дележа трехкомнатной квартиры Женя с мамой переехали в другой район в двухкомнатную, папа получил одну комнату. До конца учебного года мама возила Женю в старую школу, а с нового учебного года перевела его в школу рядом с домом. Это оказалась школа для мальчиков.
Собрав новичков, Елена Ивановна аккомпонировала на пианино, а мальчики по очереди пели, читали стихи. Потом она отпустила всех, оставив только Женю и побеседовала с ним. Вот тогда она в первый раз спросила его, хотел ли бы он играть в школьном спектакле. Женя согласился и думал, что играть надо будет скоро, но время шло, а Елена Ивановна словно забыла про него. И вот наступил декабрь, и она наконец-то появилась в Женином классе.

Прозвенел звонок на урок, и Елена Ивановна ушла, договорившись, что в субботу к десяти часам он придет в актовый зал на репетицию.

2

Женя пришел в зал, немного опоздав, когда репетиция уже началась. На сцене были два мальчика из седьмого класса, Елена Ивановна сидела на стуле тут же на сцене и внимательно слушала юных актеров. Несколько мальчиков сидели в зрительном зале и явно скучали. Увидев Женю, Елена Ивановна, молча, кивнула ему головой и жестом указала место в зале. Смущаясь, чувствуя себя не в своей тарелке среди старших ребят, Женя сел в первом ряду и стал смотреть на сцену. Актеры на сцене вели такой диалог:
- Здорово, комиссар, куда так торопишься? - говорил высокий худощавый мальчик.
- Здорово, атаман! К тебе навстречу, - отвечал другой, ростом поменьше, круглолицый, с русыми волосами.
- Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? – худощавый сунул руку в карман и тут же вынул и протянул круглолицему - не так, как ее протягивают для приветствия, а ладонью вверх, с согнутыми пальцами, будто он держал что-то круглое, невидимое.
- Ворованные? - спросил круглолицый, протянул в ответ свою руку, взял это невидимое круглое из руки собеседника, поднес ко рту и сделав вид, что кусает его. Как в девчоночьей игре в дочки-матери, где все «понарошку».
- Они самые, сорт «золотой налив».
- Кислятина! – круглолицый «понарошку» бросил невидимое яблоко на землю.
- Минуточку, - прервала разговор Елена Ивановна. – Квакин! – обратилась она к худощавому, - Не забывай, что ты хулиган. Говорить надо важно, воображая, рисуясь, - дескать, вот я какой – ничего не боюсь, мне все трын-трава, любого поколочу: «Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это?»
Елена Ивановна произнесла эту фразу с приблатненной интонацией и, по хулигански кривляясь, «понарошку» достала из несуществующего на ее платье кармана несуществующее яблоко.
- Вот так примерно. И в то же время ты храбришься перед Тимуром, но на самом деле боишься его и уважаешь, потому что морально он сильнее тебя. А ты, Тимур, не делай такой грозный вид, - обратилась она ко второму мальчику, - ты не угрожаешь Квакину и не стараешься его испугать. Ты знаешь, что он тебя боится, и чувствуешь свою силу. Держись просто, спокойно, но с презрением: «Ворованные? Кислятина!»
Елена Ивановна брезгливо, как что-то мерзкое и противное, швырнула невидимое яблоко.
- Вот так примерно. Поняли? Давайте еще раз этот кусок.
Происходящее на сцене все больше занимало Женю. Вообще-то фильм про Тимура он почти не видел, включил телевизор, когда первая серия уже подходила к концу, а вторую и вовсе не удалось посмотреть. Так что он мало что понял и ничего не запомнил. Сцены, которую играли ребята, он в кино не видел, и сейчас ему было интересно, чем все это кончится. И все больше не терпелось узнать, а какую роль предложат ему.
Поработав с ребятами, которых Елена Сергеевна называла Тимуром и Квакиным, она отпустила их, и они заняли места в зрительном зале, а она жестом пригласила Женю на сцену:
- Познакомьтесь: это наш новый артист. Его зовут Женя, и играть он будет тоже Женю. Ты знаешь, кто такие травести? – обратилась она к Жене, - Нет? Так называют женщин-актрис в театре, которые играют роли мальчиков. А у нас в театре наоборот. Поскольку в нашей школе нет девочек, все женские роли играют мальчики. Это у нас стало традицией. Я хочу предложить тебе роль девочки Жени. Сначала эту роль у нас готовил Миша из шестого класса, но он заболел и надолго лег в больницу. Я думаю, ты с ролью справишься не хуже.
Голова Жени заполнилась густым туманом, он вдруг стал, будто пьяный, казалось, что сейчас упадет в обморок. Мальчики в зрительном зале разглядывали его, но никто не смеялся, будто то, что говорила Елена Ивановна, не было невозможным, неслыханным, а было чем-то обычным и будничным.
- Ольга, поднимись сюда, пожалуйста, - обратилась она в зал. С места поднялся высокий стройный старшеклассник и прошел на сцену.
- Вот, познакомься, это твоя старшая сестра Оля, - сказала Елена Ивановна. «Оля» слегка улыбнулся и кивнул головой в знак согласия, что он действительно Оля.
- Вообще-то его зовут Сергей. Он наш старый травести, играл и Золушку, и Бекки Тэчер в «Томе Сойере», и Снегурочкой был на Новый год. Сейчас он для девочки староват, зато годится на роли девушек.
Женя начал приходить в себя. В голове прояснело, туман рассеялся, а в груди замирало от целого клубка противоположных чувств: нежданно нахлынувшего счастья, страха, как – УХ! – на краю вышки на даче, и стыда. Вряд ли бы Женя поборол в себе этот стыд, согласившись на запретное, если бы не стоящий перед ним старшеклассник. Этот Сергей ему сразу понравился, у него было доброе интеллигентное лицо, немного не от мира сего. С трудом верилось, что этот юноша перешагнул непроходимую преграду, отделяющую мир мужчин от мира женщин, нарушил неписаный запрет, и, тем не менее, это было так.
Домой Женя вернулся переполненный новыми, небывалыми чувствами и с книгой про Тимура под мышкой. Наскоро пообедав, сел в своей комнате, раскрыл книгу и начал читать:
«Вот уже три месяца, как командир бронедивизиона полковник Александров не был дома. Вероятно, он был на фронте.
В середине лета он прислал телеграмму, в которой предложил своим дочерям Ольге и Жене остаток каникул провести под Москвой на даче.
Сдвинув на затылок цветную косынку и опираясь на палку щетки, насупившаяся Женя стояла перед Ольгой, а та ей говорила:
- Я поехала с вещами, а ты приберешь квартиру.
Голова снова заполнилась густым туманом, в груди замирало, как на вышке. Чувство, подавленное, спрятавшееся, когда Женя стоял на сцене, сейчас, в одиночестве, вышло из укрытия, зазвучало с новой силой, заглушая остальные чувства. Женя понял, что не сможет решиться, не сможет преодолеть стыд. Что он скажет маме? А мальчишки из класса увидят его на сцене в платье? Будут дразнить, называть девчонкой. Нет, ни за что на свете! В понедельник подойду к Елене Ивановне и откажусь.
Но остановить раз начавшийся процесс было уже невозможно. В понедельник Женя не встретился с учительницей пения – в этот день у нее не было уроков. Зато в большую перемену подошел старшеклассник Сергей и протянул ему общую тетрадь.
- Возьми, почитай и перепиши свою роль. Вот эту сцену выучи к следующей субботе.
И Женя почувствовал, что отступать некуда, что отказаться он не может, не решится, не хватает духу. И главное - отказаться не хочет. Так бедняк, получив огромное наследство, не может с ним расстаться, сделавшись его пленником. Еще не решившись окончательно прыгнуть с вышки в мир женщин, где он из мальчика станет девочкой, он уже понимал, что назад пути нет. Будто кто-то невидимый руководил его жизнью, и этот невидимый перевел железнодорожную стрелку, и жизнь его, как поезд, покатила по новому пути. И это не было случайным стечением обстоятельств, происходило то, что должно было произойти, во всем был высший смысл.
- Кто это к тебе подходил? Что он тебе дал? – спросил, проходя мимо, Женин друг и сосед по парте Сашка Якимов.
- Так, ничего. Потом скажу, - ответил Женя, покраснев и закрывая тетрадь с пьесой.

3

- Оля, я пошутила. - Женя, стоя на сцене перед старшеклассником Сергеем, проговаривал выученный по тетрадке текст. – Ну, за что ты на меня сердишься? Я прибрала всю квартиру, я протерла окна, я старалась, я все тряпки, все полы вымыла. Вот тебе ключ, вот квитанция от папиной телеграммы. И дай лучше я тебя поцелую. Знаешь, как я тебя люблю! Хочешь, я для тебя в крапиву с крыши спрыгну?
- Что ж, для начала неплохо, - остановила Женину речь Елена Ивановна, - Только вот что помни: просто произнести со сцены текст – этого мало. Это любой сможет. Главное – создать образ, характер. Зрители должны поверить, что ты девочка. А для этого ты сам должен почувствовать себя девочкой, поверить в это. Понимаешь? Причем девочки бывают разные, у каждой свой характер. А какой характер у Жени?
Женя почувствовал себя как на уроке, когда учительница задает трудный вопрос по теме урока, а он не может ответить. У него было к репетиции задание – выучить роль, а про характер задания не было.
- Ну, хорошо, давай подумаем вместе. Вот Женя прибрала квартиру – все вымыла, вычистила. О чем это говорит?
- Что она… трудолюбивая, - неуверенно промямлил Женя.
- Верно. Трудолюбивая - и самостоятельная. Не каждая девочка в тринадцать лет по-взрослому приберет квартиру. Ты помогаешь маме?
- Помогаю…
Женя соврал как-то невольно, ложь вырвалась сама собой, от стыда. Что надо маме помогать, он никогда не задумывался. Было в порядке вещей, что мама подметет и вымоет в его комнате пол, приберет разбросанные вещи, вымоет за ним посуду после еды. Конечно, в школе с первого класса учили, что надо помогать маме. Но то была школа, дома же всё было по-другому.
- Это хорошо, помогать надо. Вот и представь себе: ты прибрала квартиру, у тебя гордость: я сама все сделала, я уже взрослая! И в то же время немного обидно: я старалась, а сестра меня даже не похвалила.
Елена Ивановна на репетиции называла артистов именами тех, кого они играли: Тимур, Квакин, Оля. И то, что она говорила о Жене в женском роде («прибрала», «сделала», «взрослая») в обстановке репетиции звучало естественно: да, здесь такой порядок. Ребята воспринимали это привычно, как само собой разумеющееся. Жене же, как новичку непривычная социальная роль была и приятна, и удивительна, хотя он все еще чувствовал смущение.
- А как ты думаешь, Женя, ты – смелая девочка? - продолжала Елена Ивановна.
- Да, - согласился Женя, хотя раньше об этом не думал.
- А откуда мы это знаем?
Женя задумался.
- Ну… обещала с крыши прыгнуть (он не решился сказать «я обещала».
- Правильно. Мало того – не просто прыгнуть, а прыгнуть в крапиву! И тебе действительно потом пришлось прыгать с забора в крапиву, чтобы утешить маленькую девочку. Помнишь? А помнишь, в начале книги, когда ты мыла открытое окно, стоя на подоконнике третьего этажа, прохожие удивлялись, что ты не боится? А почему ты смелая? Потому, что гордится своим папой – командиром и во всем ему подражаешь. Сестра у тебя строгая, но ты ее любишь, хотя и сердится за излишнюю строгость. Вот это и надо сыграть. А то Женя у тебя получается какая-то размазня. Такая с крыши в крапиву не прыгнет. Давай-ка эту сцену еще раз. Да: и не забудь броситься сестре на шею и поцеловать ее, - Елена Ивановна указала на стоящего рядом Сергея, - И не бойся, она тебя не укусит.
В Жене после этих наставлений вдруг проснулась никогда им раньше не испытанная бойкость, причем не такая, какая бывает у хулиганистых мальчишек, которых он сильно побаивался, а именно девчоночья. Женя вспомнил соседку по даче Машку. Он очень смущался при ней, во-первых, потому, что она была очень красивая, и у нее были великолепные светлые волосы и звонкий чарующий голос, а во-вторых, она была сорванцом и ничего не боялась. Женя мысленно увидел ее лицо и услышал ее голос, и почувствовал, что ему как бы передалась ее энергия. И если бы сейчас были крыша и крапива, он бы бросился в крапиву, не задумываясь. Но крапивы не было, вместо крапивы, проиграв еще раз текст, Женя бросился на шею Сереже и поцеловал его. Это произошло так неожиданно, что Сергей опешил.
- Вот так примерно, - сказала Елена Ивановна свою привычную фразу, - Кстати, ты маме сказал?
- Нет еще.
- Ну, хорошо, я сама с ней поговорю.
Мама уже знала, что он будет участвовать в спектакле, но признаться ей, что по роли он будет девочкой, было выше Жениных сил. Когда он тайно примерял ее одежду, он чувствовал себя одновременно и преступником, и каким-то уродом. Он бы сгорел со стыда, провалился сквозь землю, если бы мама узнала, чем он занимается в ее отсутствие. Если бы он подрался, разбил стекло, было бы плохо, но понятно – многие мальчишки дрались и безобразничали. Подраться и набедокурить не стыдно. Но напяливать на себя мамин лифчик, трусы, платье… лучше уж драться и стекла быть! Но драться и стекла бить Женю не тянуло, а тянуло к лифчикам и платьям. Сколько раз он давал себе слово бросить это занятие, стать обычным, правильным мальчиком, но ничего не получалось. Спустя какое-то время снова какая-то неведомая сила толкала его сделать стыдное и, оставшись дома один, он опять подходил к шкафу и открывал дверцу, за которой хранилась мамина одежда.

4

Елена Ивановна сдержала слово. Она специально пришла в Женин пятый «А» на родительское собрание по итогам второй четверти, чтобы поговорить с его мамой. Женя с замиранием сердца ждал маму дома. Она пришла, разделась в прихожей, позвала сына ужинать. Женя ел суп, не поднимая глаз от тарелки – взглянуть на маму было стыдно. Мама говорила о собрании, сказала, что классная руководительница его хвалила. Потом она потрепала Женю по волосам и, как ему показалось, чуть насмешливо и в то же время ласково сказала:
- Ты у меня молодец! И Елена Ивановна тебя тоже очень хвалила, говорила, что у тебя есть драматический талант. А костюм я тебе сама подберу. На днях схожу к тете Тане – у них наверняка есть платья, из которых Светка уже выросла.
Тетя Таня была маминой подругой, а Светка – ее дочь, на три года старше Жени. Женя почувствовал, как потеплело его лицо и уши.
- Только ты не говори им… для чего…
- Ладно, не скажу. Скажу, что для одной хорошей девочки.
Женя, допив свой чай, поднялся из-за стола. Собрал свою, а заодно и мамину грязную посуду и положил в раковину. Включил теплую воду, взял губку. Мама с удивлением смотрела, как сын старательно моет ее тарелку. Что это с ним?!
На другой день в школе был новогодний утренник. Спустя годы Женя смутно помнил, что было на этом утреннике. Какой-то концерт, школьники что-то пели, читали стихи, разыгрывали сценки. Все это быстро забылось, как забывается утренний сон, оставив в памяти какие-то обрывки сюжетов, образов.
Но не забылось, на всю жизнь запечатлелось в памяти несмываемой татуировкой одно. Концерт еще не начался, все школьники и учителя сидят в полутемном актовом зале. Пустая сцена ярко освещена, на заднике прикреплены разноцветные бумажные буквы «С Новым годом!», сбоку стоит искусственная серебристая елочка. Заскучавшие от ожидания школьники, как положено, шумят. Но вот шум моментально стих. На сцену вышли… Нет, это было невероятно, и тем не менее… Невозможно описать то состояние, которое охватило все Женино существо, и душу, и тело. Он сделался как ненормальный. Не в силах с собой совладать, он с ужасом думал, что будет, если заметят его волнение. Но в зрительном зале было полутемно, все смотрели на сцену, и никому не было дела до Жени.
На старшекласснике Сергее, преображенном в Снегурочку, был длинный костюм из ярко-голубого сатина, отороченный белым искусственным мехом и такие же сатиновые рукавички. На голове сказочным теремом возвышался узорчатый кокошник, две толстые белые косы из синтетики лежали на девичьей груди, возвышавшейся двумя холмиками. Лицо, преображенное яркой косметикой, контрастно выделялось на белом и голубом фоне костюма – алый рот, лиловые тени век, румяные щеки и глаза, густо обведенные черным контуром. Весь он такой яркий, сияющий, праздничный. Рядом с великолепием Снегурочки дед Мороз явно проигрывал, ему не хватало мужской солидности. Чувствовалось, что шуба и борода деда Мороза надеты на юношу-старшеклассника, еще почти мальчика. Да и сама шуба выглядела жалко. Собственно, даже не шуба, а красный сатиновый халат с пришитым белым меховым воротником и таким же искусственным мехом были оторочены рукава и полы халата.
Но Снегурочка… Нельзя сказать, что Сережа в женском наряде на столько был похож на девушку, что, если не знать, что он парень, можно было принять его за представительницу прекрасного пола. Мужчину ведь отличают от женщины не только видимые телесные признаки, и уж конечно, не одежда. Можно добиться внешнего сходства, но невозможно подделать то неуловимое, не выразимое словами, чем пронизано любое проявление женственности: мимика лица, походка, пластика движений. Точно так же и женщина – как бы тщательно она ни рядилась в мужской костюм, как бы ни гримировалась, это неуловимое выдаст ее, стоит ей только пройтись, сделать движение рукой или улыбнуться. Это все ерунда, когда пишут в книгах: вот переоделся мужчина в платье, и никто не мог его узнать. Писать об этом в сказках вполне уместно, в сказках может быть все, что угодно, но когда об этом написано в прозе, претендующей на реализм, хочется, как Станиславский, воскликнуть: «Не верю!». Конечно, на эстраде были и есть профессиональные имитаторы женщин, но и они, при помощи актерского искусства достигая вершин перевоплощения, похожи на женщин так же, как искусственные цветы похожи на настоящие. Женщине, чтобы быть женщиной, ничего не нужно делать, она уже женщина, а мужчина, с каким бы мастерством он не изображал женщину, все равно будет искусственным цветком. На какое-то время можно обмануться, но долго шило в мешке не утаишь.
Сережа в костюме Снегурочки тоже оставался юношей, одетым девушкой, но как раз в этом и была чарующая, сводящая с ума прелесть. Женственность как бы наложилась на его лицо и тело, смешалась с ними, образовав волнующую смесь. Так при смешении желтый и синий цвет дают зеленый, и этот цвет обладает собственной красотой и прелестью. Сережино лицо, густо покрытое косметикой, отчасти похожее на девичье, оставаясь при этом юношеским, было очень красиво, стройное тело будто было создано для изящной шубки Снегурочки. Девичьи груди, кокошник, толстые белые косы – все было к лицу. Женю волновала красота девочек и девушек, но Сережа-Снегурочка был в тысячу раз красивее их, потому что в нем гармонично слилось и мужское, и женское.
Дед Мороз и Снегурочка на концерте исполняли роль конферансье: что-то говорили со сцены в стихах и прозе, объявляли следующий номер и уходили, а Сережа с нетерпением ждал, когда номер кончится и снова из-за кулис, «как мимолетное виденье, как гений чистой красоты» явится Снегурочка.

5

После Нового года мама пришла домой с большим пластиковым пакетом в руках и протянула его сыну. Женя сунул руку в пакет и вынул что-то мягкое. Но еще прежде, чем он успел что-то понять, его уже охватило небывалое волнение. Руки дрожали, бил озноб как в лихорадке. Платье! Красное, в белый горох, с белым кружевным воротничком и такими же манжетами на рукавчиках фонариками. Мама уже разделась в прихожей, прошла в комнату. Взяв пакет, высыпала из него на диван сокровища – школьное платье с белым фартуком, пару застиранных девчоночьих лифчиков, черную юбку, белую блузку.
Было уже поздно, и мама убрала вещи в шкаф. И хорошо, что убрала - в тот вечер Женя примерить их не решился бы. Посмотрели, как обычно, до десяти телевизор и легли спать. А на следующий день с утра занялись костюмом. Решили остановиться на красном платье, потому что оно было летнее, а действие в спектакле происходило летом – не в школьной же форме Женя в крапиву прыгала. Примеряя платье, Женя сам себе удивлялся: ни волнения, ни стыда, будто примерял пальто в магазине, чтобы посмотреть, подходит ли оно. И мама так же, как в магазине, деловито осмотрела со всех сторон, хорошо ли сидит на сыне платье и сказала, что подол надо убавить и в талии оно широковато. Она села за швейную машину, а Женя сидел на диване в трусах и в майке, ожидая, когда она закончит, чтобы снова примерить платье и посмотреть, что получилось. Когда все было готово, Женя наконец подошел к зеркалу. Из зеркала на него смотрело странное существо в красном платье, поверх которого возвышалась стриженная мальчишеская голова, эдакий своеобразный двуполый кентавр. Кажется, мама сама почувствовала несовместимость головы с платьем и, покопавшись в своем шкафу, достала свою цветную летнюю косынку и повязала ею голову сына, завязав концы косынки узлом под подбородком. Жене было удивительно комфортно в этом наряде. Он чувствовал ткань косынки, плотно облегающую его макушку, виски, уши и щеки,. Подол платья нежно касался его голых ног, и, даже не глядя на себя, он чувствовал телом его красный женственный цвет и круглые белые горошины по всему платью.
- Ну вот, был у меня сын, а теперь будет дочка, - сказала мама, с явным удовлетворением разглядывая Женю. Лицо у Жени залилось краской.
Итак, платье было готово, только очень мятое. Мама велела снять его и стала гладить. Странное дело – снова оказавшись в трусах и майке, Женя почувствовал облегчение. Возбужденное состояние, в которое приводило его платье, было слишком сильным, и он не мог его выдерживать долго.
На другое утро мама ушла на работу, а Женя был свободен – начались зимние каникулы. Встав с постели, он первым делом преобразился в девочку. Жаль, что у него не было девчачьих трусиков, а мамины трусы были велики. Вместо них пришлось надеть свои летние синие плавки – по форме они были совсем как девчачьи. Затем платье, косынка, мамины бусы. Как умел, подкрасил маминой косметикой глаза, губы, и в таком виде позавтракал и до обеда делал в квартире уборку: прибирал вещи на место, вытирал пыль, подмел и вымыл полы. Это оказалось приятным занятием. Хорошо бы еще, как в книжке, помыть окно, стоя на подоконнике, чтобы прохожие, видя его в платье, удивлялись: «Какая смелая девочка, не боится вывалиться из окна!». Но это было невозможно: во-первых, была зима, во-вторых, квартира была на первом этаже, а не на третьем, как в книжке, да к тому же его могли увидеть и узнать соседи по дому. Пока Женя занимался уборкой, он, увлекшись, забывал, что на нем девчоночья одежда. Вспомнив, подходил к зеркалу, разглядывал себя со всех сторон, делал книксен. Но, покончив с домашними делами, он переоделся в свою мальчишескую одежду и опять почувствовал облегчение. Все-таки долго быть девочкой утомительно, нужен был отдых.
Придя домой, мама не сразу заметила изменения в квартире. А заметив, подошла к Жене, обняла его и поцеловала. Ничего не сказала, только поцеловала – и все. Она и раньше обнимала и целовала Женю, особенно когда он был меньше. Но сейчас мамина ласка взволновала его, в этой ласке было что-то новое, чего не было раньше. Не было такой нежности, доверительности. Мама будто открыла в нем что-то, чего в нем раньше не было, а, возможно, и было, но мама об этом не знала. И это открытие будто убрало какую-то разделявшую их невидимую преграду, сделав их ближе и роднее. И Женя почувствовал эту близость и нежно-нежно, совсем не по-мальчишески, в ответ обнял и поцеловал маму – сам понял, что сделал это как девочка, как дочь.

6

- Я поехала с вещами, а ты приберешь квартиру, - говорил Сережа, стоя на освещенной сцене напротив Жени в красном платье и блондинистом паричке с двумя косичками и красными бантиками на концах. Сережа говорил строгим голосом, как и должна говорить в этой сцене старшая сестра, которую он изображал. Он был одет в голубой летний сарафан, на голове был парик со слегка вьющимися волосами до плеч каштанового цвета.
- Можешь бровями не дергать и губы не облизывать. Потом запри дверь. Книги отнеси в библиотеку. К подругам не заходи, а отправляйся прямо на вокзал. Оттуда пошли папе вот эту телеграмму. Затем садись в поезд и приезжай на дачу... Евгения, ты меня должна слушаться. Я твоя сестра...
- И я твоя тоже, - промямлил Женя, еле живой от страха. «Ой, что я делаю! - в ужасе подумал он, - не так надо играть».
Сергей ушел, стуча каблучками женских туфель, и Женя остался на сцене один. От предчувствия позорного провала он похолодел. Силы покинули его, хотелось в панике убежать со сцены, спрятаться, зарыться. Потерянный и жалкий, он машинально глянул влево и наткнулся глазами на Елену Ивановну, стоящую за кулисой. Она улыбалась ему и руками делала энергичные жесты, будто бодро поднимала что-то невидимое вверх. Этот жест и эта улыбка пробудили в Жене чуть было не покинувшие его окончательно силы. Вдруг вспомнилось: «Хочешь, я в крапиву с крыши спрыгну?» Неожиданно для себя он решительно шагнул вперед. Остановился на краю сцены и впервые посмотрел в зрительный зал, куда с самого начала спектакля боялся смотреть, как в когда-то, когда был совсем маленьким, боялся посмотреть на картинку в книжке, на которой была нарисована страшная баба-Яга. Десятки глаз из сумрака зала были устремлены на Женю. Он встретился взглядом с широко раскрытыми глазами друга Сашки Якимова, и от этого взгляда ему стало легче. Возникла пауза, все ждали, что будет дальше. Женя почувствовал себя шустрой, смелой девчонкой – такой, как Машка, соседка по даче, как гайдаровская Женя, и ему захотелось сделать что ни будь озорное, отчаянное. Например, прыгнуть в зал, как в крапиву. Обращаясь в зрительный зал, перевирая текст, он с вызовом выпалил:
- Ну и ладно, пускай Олька старше. Зато у меня нос и брови как у папы. И характер будет папин. Вот! – и он гордо ушел со сцены.
Вдруг раздались аплодисменты. Елена Ивановна встретила его за кулисами объятием. Лицо ее светилось радостью:
- Ну, молодец Женька! Я уж боялась, что от страха ты и текст позабудешь. Вот так примерно и играй, девочка моя - сказала она свою любимую фразу.
Спектакль прошел на едином дыхании. Потом, вспоминая тот вечер, Женя почти ничего не мог вспомнить. В памяти возникал яркий свет сцены, полутемный, пожиравший Женю десятками глаз зрительный зал и устремленные на него глаза Сашки Якимова - и упоение от собственной игры и клокотание энергии в груди. Хорошо запомнилось, как в конце спектакля все участники вместе с Еленой Ивановной стояли на сцене, а весь зал хлопал. И Женя был счастлив. А потом шли домой с мамой, которая тоже, как и другие родители, пришла посмотреть спектакль, и вместе с ними шел Женин друг Сашка со своей мамой, и его мама говорила, что Женя играл лучше всех, что он так похоже изображал девочку, что если бы она его не знала, подумала бы, что он и вправду девочка. Лишь придя домой, Женя почувствовал усталость и опустошенность.
Спектакль был в субботу вечером, и все воскресенье Женя прожил в противоречивых чувствах. С одной стороны, он еще не остыл от вчерашнего успеха, от упоения игрой, хотя возбуждение было уже не таким сильным, как вчера. А с другой стороны его мучил страх неизвестности: как его встретят завтра в школе, в классе? Все ведь видели его девчонкой и неизвестно, как они к этому отнеслись. Может, изведут насмешками, обидными шуточками. А Женя так боялся насмешек!
Но оказалось, что страхи были напрасными. Уроки прошли как обычно, никто из одноклассников не вспомнил позавчерашний спектакль, будто его и не было. Только училка по физике Евгения Васильевна, « Евгеша», как прозвали ее ученики, во время урока похвалила Женину игру и сказала, что он, наверно, когда вырастет, станет знаменитым артистом, и мы все будем просить у него автограф.
А вечером Женя получил неожиданный сюрприз: мама пришла с работы с пластиковым пакетом:
- Вот, решила потратиться с получки. К тому же отец прислал тебе на подарок деньги. Пусть это будет подарок ко дню рождения.
- А что это? – спросил Женя, покраснев от предчувствия, по выражению маминого лица догадываясь, что в пакете лежит что-то необычное.
- А ты достань и посмотри.
Наверно, Али-Баба, попав в пещеру сорока разбойников, не испытал при виде несметных сокровищ такого волнения, в какое пришел Женя, доставая из сумки пакетики с колготками, трусиками, лифчиками. Отдельно в пакете лежал золотоволосый парик. На самом дне сумки лежал большой сверток. Женя развернул его: платье! Светло-желтенькое, с широкой белой каймой по подолу и воротнику. Цвет, форма, фактура новой, еще не ношенной ткани – все источало волшебный, чарующий аромат женственности. Светкины наряды Женя уже обжил, привык к ним и, честно говоря, ему уже хотелось чего-то нового, а главное, эти наряды были уже поношенные, и все-таки чужие, не на Женю шитые. То, что принесла мама, предназначалось для Жени, это все не надевала и никогда не наденет ни одна девочка, и эта мысль почему-то приятно волновала Женю.
- Надевай это иногда, - сказала мама, - а со следующей получки я тебе туфли куплю. Какие ты хочешь?

7

Жизнь Жени резко разделилась на до и после спектакля. Дело было не только в том, что он неожиданно получил неслыханное богатство, о котором не мог и мечтать – возможность вполне законно, при одобрении и поддержке мамы одеваться девочкой. Он все более обнаруживал изменения в характере. Прежняя застенчивость и нерешительность постепенно исчезала, улетучивалась, как на рассвете исчезает ночной мрак. Все отчетливее проявлялась легкость в общении с одноклассниками и твердость характера. Однажды он пришел домой с синяком под глазом после драки с хулиганистым и нахальным Димкой Корсаковым, «Карсаней», как его звали в классе. Мама была в ужасе, хотела идти в школу жаловаться, но Женя запротестовал. Он гордился своим синяком, как воин, получивший рану в бою. Когда Карсаня, засветил ему кулаком, он не заплакал, не пал духом, как это было бы раньше, а дал такой «сдачи», после которой Карсаня, хотя и продолжал отбиваться, уже чувствовал себя побежденным. А мальчишки, собравшиеся посмотреть на драку, активно болели за Женю и поддерживали его возгласами: «Дай ему! Дай ему!» И Женя «давал». В конце концов грозный Карсаня запросил пощады: «Ну ладно, хватит». И Женя, как благородный победитель, тут же прекратил поединок и, тяжело дыша и отряхивая испачканные штаны, сказал излюбленную фразу Елены Ивановны: «Вот так примерно».
После этой драки за гаражами после уроков Женю в классе зауважали, и сам он себя зауважал. И Карсаня, которого он еще недавно боялся, на другой день подошел к нему, всем своим видом демонстрируя миролюбие, и заговорил с ним, будто вчера не было никакой дуэли. Женя в ответ тоже заговорил, как ни в чем не бывало, и с тех пор между бывшими поединщиками установились если не дружеские, то приятельские отношения.
Мама тоже заметила изменения в сыне. Это проявлялось не только в том, что он по собственной инициативе охотно выполнял домашнюю работу. Теплее стали их отношения между собой. Он стал боле внимательным, заботливым, и мама не раз говорила: «После этого спектакля я на тебя не нарадуюсь!». И все чаще просила сына надеть платье. Женя делал это охотно, от прежней стеснительности не осталось и следа. Он не только чувствовал себя комфортно в девчоночьем. Он заметил, что эта одежда действует на него успокаивающе. Если он был чем-то расстроен, на что-то обижен или просто было плохое настроение, стоило ему переодеться девочкой, что ни будь полезное сделать для дома, как он успокаивался, внутренний мир приходил в гармонию, появлялась бодрость и возникало желание «прыгнуть в крапиву с крыши».
Однако полного насыщения женственностью все же не было. Чем дальше, тем больше он чувствовал неудовлетворенность, хотелось большего, чего-то еще более чудесного, волнующего. Но чего? Это Женя и сам не мог представить. Часто, мастурбируя, он представлял себе, как гуляет в платье по улице. Но его вполне устраивали фантазии об этом, выйти на люди в реальности он не хотел. А, может, просто не решался, как когда-то не решался выйти в платье на сцену? Как бы то ни было, но дальше фантазий Женя не шел. В них он забирался еще дальше, например, представлял, как гуляет по улице с мальчиком, который держит его как девочку за руку. Или они сидят рядом с мальчиком дома на диване, и мальчик обнимает его, целует в губы. Или он – жена этого мальчика и они живут вместе. Ничего в смысле секса Женя не воображал, но ему нравилось мечтать, как он в женском облике готовит мужу обед, стирает, шьет, а муж нежно обнимает его, дарит ему цветы. Но и эти мечты нравились Жене только как мечты, и не было ни малейшего желания их реализовывать в жизни. А еще хотелось дружить с девочкой как две подружки. Например, с Машкой, соседкой по даче. Он представлял, как они гуляют по лесу в нарядных платьях, собирают цветы, целуются (девочки ведь могут целоваться иногда) или купаются в речке, а мальчишки, те, что вечно валяются на берегу или прыгают с вышки, украдкой любуются на двух красивых девочек в ярких купальниках.


8

В последнее время Женя как-то особенно сблизился с Сашкой Якимовым. Они и раньше были дружны, но после спектакля в отношении к своей особе Женя чувствовал что-то новое, чего не было раньше. Что это было, он не мог определить, но иногда ему казалось, что Сашка будто стесняется его, смотрит на него снизу вверх. Бывало, он ловил на себе внимательный, будто изучающий взгляд друга, и сам смущался неизвестно почему.
Однажды утром они делали вместе уроки. В последнее время они постоянно делали уроки дома у Жени. По утрам мама была на работе, и они до начала второй смены в школе были вместе: делали уроки, а потом играли во что ни будь. Однажды как обычно сидели за столом, Женя уткнулся в учебник истории и вдруг неосознанно оторвался от страницы и поймал на себе все тот же взгляд друга. Казалось, Сашка хотел что-то сказать, но не решался.
- А что ты чувствовал… когда был в платье… в спектакле, - наконец спросил он.
- Что чувствовал… - вопрос был неожиданный. А действительно, что он чувствовал? – Не знаю, что чувствовал. А ты хочешь попробовать?
- Да нет, я так... Просто интересно.
- А раз интересно, возьми, да и сам надень. Хочешь, я дам тебе платье?
- Нет, зачем.
- А чего же спрашиваешь?
- Ну, так просто.
Разговор на этом замялся, и лишь вечером у Жени окончательно оформилась догадка, которая во время утреннего разговора мелькнула как искорка, и тут же погасла. Теперь Женя понял: Сашка на самом деле хочет, только стесняется. Женя тоже раньше стесняется, а теперь ему это запросто.
На следующее утро Сашка, как обычно, позвонил в дверь Жениной квартиры. Раздался знакомый звук отпираемого замка, знакомо скрипнула отворившаяся дверь, и Саша переступил через порог и вошел в знакомую полутемную прихожую. Вошел и растерялся от неожиданности. Он ожидал, как всегда, увидеть привычную Женину фигуру, но вместо него в прихожей стояла незнакомая девочка, которая сразу показалась ему очень красивой. Саша не знал, что сказать, а девочка хитро улыбалась и вдруг знакомым голосом сказала:
- Ну что, парик снять?
В то утро Саше было не до уроков. Пройдет время, и он, привыкнув, будет видеть, что Женька переодетый, хотя и похож на девочку, все равно остается мальчишкой в платье – он и двигается, и говорит не как настоящие девочки. Но сейчас друг казался Саше ослепительной красавицей. Золотисто-желтые волосы парика были завязаны по бокам двумя хвостиками и украшены пышными бантами. Ярко накрашенное лицо сияло женственностью. Нарядное желтое платье, оставляя открытыми шею, плечи и руки, было перевязано у талии широким белым поясом с огромным бантом и от талии расходилось колоколом. Под платьем двумя холмиками бесстыдно и волнующе проступали большие груди, какие у настоящих девочек в таком возрасте не бывают. Ноги в ажурных белых колготках и белых туфельках на невысоком каблучке были, как у девочки, стройные и соблазнительные. Саше шел уже двенадцатый год, и его, как всякого мальчика, волновали девочки, и как обычно мальчики в его возрасте, он очень стеснялся девочек и боялся на них посмотреть, чтобы не догадались, что они ему нравятся. Ему казалось, очень стыдным, если девочка об этом узнает. Вот недавно был он на дне рождения у своей двоюродной сестры Вали – там была ее подруга, такая красавица в своем голубом нарядном платье, настоящая принцесса. И Саша боялся взглянуть на нее, выдать себя, но и не глядя на нее, он постоянно ее чувствовал, как, не глядя на солнце, чувствуют его свет. Все в ней казалось прекрасным, волшебным, недоступным – и лицо, и прическа, и голос, каждый волосок на голове, каждая складочка на платье.
И вот перед ним был его друг Женька – и он тоже был девочкой! И так же, как на ту незнакомку на дне рождения, Саша боялся посмотреть на друга. Конечно, он видел его в роли девочки в спектакле, и тоже чуть не сошел с ума от потрясения, но тогда он сидел достаточно далеко от сцены, и ему было плохо видно, да и, кроме того, то красное в горошек платье было не таким красивым, не то, что сейчас.
Потом Саша немного успокоился. Сели делать уроки, но наука не лезла в голову, Саша, не глядя в сторону друга, сидящего напротив, все равно видел его, чувствовал. Старался не смотреть – и все же не выдержал, посмотрел – и встретился с Женькиным устремленным на него взглядом. Похорошевшие от косметики глаза смотрели на Сашу озорно.
- Знаешь че…, - прошептал он заговорщицки.
- Че? – спросил Саша.
- Давай поцелуемся!
Саша опешил:
- Зачем… Не нужно…
- А че? Че ты боишься? Никто ведь не узнает, - продолжал Женька, видя, как смутился и покраснел Саша.
Женька поднялся с места, подошел к Саше. Тот был жалок. Было понятно, что он полностью во власти Женьки, сопротивляться не будет, да и не хочет. Женька обнял друга за шею, приник к нему так, что его фальшивые груди касались по-мальчишески плоской Сашиной груди и, вытянув губы трубочкой, прикоснулся к его щеке, издав чмокающий звук. Потом, сев на свое место, улыбнулся и сказал:
- Помаду сотри.
С этого дна Женя всегда встречал друга в образе девочки. Ему доставляло удовольствие видеть, как тот тщетно старается скрыть возбуждение, как дрожат его руки и заходится дыхание. С жестокостью прирожденной кокетки, сознающей свою власть над мужским полом, Женя откровенно дразнил Сашу игривыми позами, глазами, пристально глядя зрачки в зрачки или как бы ненароком задравшимся подолом платья, так, что были видны девчачьи трусики. Саша уже не возражал против поцелуев, но сам не проявлял инициативу, и Женю это злило. Ему хотелось самому быть в пассивной роли, чтобы друг его обнял, поцеловал, погладил его ноги в колготках. Каждый раз Женя предлагал другу последовать его примеру и тоже надеть платье, и каждый раз тот отказывался:
- Нет… не сейчас… Потом.
И вот однажды, в ответ на очередное предложение, он помолчал, пожал плечами и сказал:
- …Ну, давай, попробуем…
Женя с энтузиазмом взялся за дело. Велел другу раздеться до трусов, сам через голову напялил на него свое новое платье, белое в ярких цветочках, водрузил на голову один из трех своих париков, накрасил помадой губы и, как свое время научила его мама, велел ряженому Саше:
- Сделай вот так, - и потер губы друг о друга, чтобы помада распределилась ровно. Подкрасив веки и ресницы, отошел в сторону, любуясь своей работой. Сказал, довольный:
- Ну, вот так примерно…

9

В конце марта, на большой перемене в класс вошла Елена Ивановна. Оглядев класс, нашла глазами Женю и сделала ему жест рукой, дескать, поговорить надо. Женя вышел в коридор, и они встали у окна. Саша тоже вышел и, встав поодаль, наблюдал за ними.
- Мы к концу учебного года ставим спектакль по Гоголю, «Ночь перед рождеством». Не читал, наверно? Или может кино смотрел, или мультфильм? Ну, не важно. Очень интересная и веселая книжка. Там и чудеса, и черти, и волшебство. Женских ролей три. Царицу Екатерину Вторую будет играть, конечно, Сергей, а тебе я хочу поручить роль красавицы Оксаны. Она, знаешь, вся такая гордая, спесивая. В нее влюблен кузнец Вакула, он и самой ей нравится, но больше ей нравится его помучить, понаслаждаться своей властью над ним. Ну, потом, в конце книжки, конечно, она его тоже полюбит. Я думаю, тебе эта роль подойдет.
Женя весь загорелся: да, да, конечно подойдет! Он знал, что к концу учебного года будет поставлен еще один спектакль, и, конечно, надеялся, что опять получит женскую роль, и все думал: какую? Перебирал в мечтах разные женские роли, какие знал, но то, что предложила сейчас Елена Ивановна, было такой ролью, что лучше и не придумаешь. Попадание в самое яблочко. Именно о такой роли Женя и мечтал бы, если бы знал, что она существует. Ух, как он развернется в спектакле, ух, как будет кокетничать и показывать себя!
- Есть там еще роль Солохи, - продолжала Елена Ивановна, - Тут я пока еще не знаю, кому предложить. Очень интересная роль. Солоха – ведьма, и на метле летает, и черт к ней в гости ходит. А кроме того, она такая шустрая, в рот палец не клади! К ней местный дьячок похаживает, и сам голова, и кто только еще – и каждого она умеет приветить, так что липнут они к ней, как мухи на мед. Как ты думаешь, кому бы дать эту роль?
- Саше Якимову, - не задумываясь, выпалил Женя.
- Якимову? Это такой полненький? А, пожалуй, верно. Он сумеет?
Женя мысленно увидел друга. А вдруг не справится? Он такой тихоня, скромняга, а играть придется женщину бойкую, общительную. Почему-то вдруг вспомнились слова, сказанные Еленой Ивановной на первой репетиции: «Женя у тебя какая-то размазня, такая в крапиву с крыши не прыгнет»
- Сумеет! - уверенно сказал он.
- Думаешь? Ну ладно. Ты тогда с ним сам поговори. В субботу к часу приходите на репетицию.
Когда Елена Ивановна ушла, Саша подошел к Жене:
- Про че вы говорили?
- Новый спектакль будем ставить. Там, кстати, и для тебя есть роль…


20 окт 2016 11:02
Профиль Отправить email
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 6 ] 

Часовой пояс: UTC + 2 часа [ Летнее время ]



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 2


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
   

Форма обратной связи с Администрацией


© 2008-2024 trans-admirer.ru




Powered by phpBB © phpBB Group.
Designed by Vjacheslav Trushkin for Free Forums/DivisionCore.
Вы можете создать форум бесплатно PHPBB3 на Getbb.Ru, Также возможно сделать готовый форум PHPBB2 на Mybb2.ru
Русская поддержка phpBB